Скотоводческие заговоры алтайских казахов
Исполнение заговоров направлено на сохранение приплода скота в период его появления, что является жизненно важной задачей для скотоводов. Заговоры поются самкам домашних животных в случаях их отказа от кормления новорожденных детенышей, при необходимости приучить чужого детеныша, мать которого погибла, а также для успокаивания коровы во время доения. Заговоры являются основным компонентом проводимого окказионального обряда.
Алтайские казахи поют заговоры овце, козе, корове и лошади. При этом самыми распространенными являются заговоры овцы, а самыми редкими — заговоры лошади, поскольку, по словам знатоков традиции, она почти никогда не отказывается от жеребенка.
В традиции существует несколько терминологических обозначений заговоров. По отношению ко всем животным употребляются термины: телiген — от тели- «приучать/ приставлять сосунка к чужой матке»; алдыру/ алмаганда — понудительное от ал— «брать»; жергенде — вероятно, от жер— «земля» или жерге— «наземь» (то есть «отказываться, бросать на землю»). К ним добавляется уточнение, касающееся адресата заговора, например, кой/ешкi/сиыр/бие баланы алдыру «овцу/козу/корову/кобылу детеныша своего заставить взять». Заговор при доении коровы называется сиыр сауганда «корову когда доят». Кроме того, есть особые названия заговоров козы — чеге/ чуру и овцы — ψойго, в основе которых лежат закрепленные за этими животными слова-символы. Обращает на себя внимание то, что слово-символ овцы включает губной вибрант ψ, не входящий в систему языка и речи, но использующийся в традиционных интонационных культурах (у русских он задействован в сигнале тпру для остановки лошади). Множественность этнических названий, однако, никак не влияет на целостность этой традиции.
Этнографическая сторона обряда алтайских казахов почти полностью совпадает с теленгитским, алтайским, тувинским и бурятским обрядами. Матку (корову, овцу, козу, лошадь) подзывают с помощью традиционного сигнала, содержащего слова-символы, закрепленные за каждым видом животных. Корову, козу, лошадь привязывают веревкой за шею, а овцу помещают в клетку уйчик. При необходимости самке спутывают ноги (для коров и лошадей такая мера безопасности обязательна). Исполнитель обряда подходит к животному с правой стороны, правой рукой берет козленка/ягненка, мажет ему спину и хвостик молоком матери, соленой водой или последом (для того, чтобы самка начала его облизывать), дает понюхать матке и затем помещает его под вымя. Теленка и жеребенка подталкивают к соску. Если детеныш слаб и не может сам сосать, ему помогают, поддаивая вымя правой рукой. Одновременно с этим левой рукой матку гладят по спине и хвосту и поют заговор. Процедура длится до тех пор, пока молоко не будет полностью выдоено, что занимает от 3-х до 10-ти минут. Обряд проводится утром и вечером в течение одного-семи дней до тех пор, пока самка не примет детеныша.
Приоритет в исполнении заговоров принадлежит женщинам, которые поют их не только для спасения новорожденного детеныша, но и при доении коровы, для того чтобы успокоить животное и получить больше молока. Мужчины тоже умеют петь заговоры, но делают это только в случае крайней необходимости и соответственно реже бывают мастерами этой традиции.
Основным магическим средством обряда считается именно поющийся заговор, при этом воздействие пения бывает настолько сильным, что у самок (коров и овец) на глазах появляются слезы. В культуре существует представление, что после заговора самка больше никогда не откажется от новорожденного.
Поскольку текст заговора может состоять только из звукосимволических слов, закрепленных за каждым видом животных: ψой/ψойго в заговорах овцы, чеге/чуру в заговорах козы, хоу/хову в заговорах коровы, кру в заговорах лошади, — можно предположить, что именно пропеваемые слова-символы являются основным средством магического воздействия. Обращает на себя внимание то, что эти звукосимволические заговорные слова имеют близкие аналоги в других тюркских и монгольских культурах, что свидетельствует об общности происхождения жанра, восходящего к древней эпохе.
В музыкально-поэтических текстах казахских заговоров, наряду с общими, ярко проявляются специфические черты. Так, строки, из которых состоят заговоры, демонстрируют удивительное разнообразие. В заговорах используются одиннадцать разновидностей строк. Это строки, включающие только слова-символы, поэтические смыслонесущие строки с разным количеством слогов, содержащие призывы к самке одуматься и принять своего детеныша, и смешанные строки с разными комбинациями звукосимволических и смыслонесущих слов, часто являющихся ласковым обращением к животному.
Разновидности строк имеют разную ритмическую организацию и сочетаются между собой по весьма сложным правилам. При этом три разновидности строк присущи только заговорной традиции алтайских казахов, а восемь — аналогичны строкам в заговорах теленгитов, алтайцев, туркменов и бурят. Яркой характеристикой традиции является и то, что весь заговор может состоять не только из звукосимволических строк (что характерно для всех заговорных традиций), но и из комбинированных строк. Например, заговор овцы, записанный от жительницы с. Жана-аул Ойран Канапьяновной Отеповой, 1937 года рождения (аудиопример 08), состоит из строк:
Ψой, койым, ψой, койым.
Ψой, койым, ψой, койым, ψой.
Ψой, моя овца, ψой, моя овца.
Ψой, моя овца, ψой, моя овца, ψой.
Заслуживает внимания то, что комбинация слов в первой строке этого заговора однократно зафиксирована в заговорах бурят, а комбинация слов во второй строке аналогов не имеет.
Особенностью заговоров является отсутствие какой-либо соотнесенности напева с адресатом. На один и тот же напев исполнитель при желании может спеть заговоры животным всех видов, что не исключает возможности использования разных напевов по отношению к одному животному. Музыкальным средством, маркирующим адресатов, являются регистровые зоны: в верхней поются заговоры козы, в средней — заговоры овцы, а в нижней — заговоры коровы. Мелодии заговоров являются индивидуальными. Это свойство сближает их с колыбельными укачиваниями и отличает от песен.
Напевы алтайско-казахских заговоров прежде всего характеризуют ладовое многообразие, использование нетемперированных звукорядов, импровизационность, разнообразие мелодических оборотов, тонкость исполнительских приемов, метрическая свобода. В заговорах обнаруживаются древнейшие мелодические модели, но наряду с ними представлены и поздние заимствованные мелодические образования (аудиопример 17).
Важнейшей особенностью заговорной традиции является ее закрытость. Заговоры не предполагают посторонних слушателей, а передача традиции осуществляется только внутри семьи. Такое скрытое существование, с одной стороны, обеспечивало заговорам сохранность и защиту от различного рода влияний, а с другой — обусловило их неизученность. Впервые материал, дающий представление об этой локальной традиции, был записан в экспедициях 1997–1998 годов, а уже полевая работа 2011 года показала ее стремительное угасание и резкое сокращение числа традиционных исполнителей.
